Хрупкая фигурка в длинном белом платье медленно двигалась по дороге парка, иногда она останавливалась и начала что-то судорожно поправлять у себя на груди, слегка подталкивая и приминая ту, а после вновь продолжала свой путь, смотря куда угодно, но только не на редких прохожих, что кидали ей вслед совершенно противоречивые взгляды: кто-то злой и возмущенный  - преимущественно это были старые леди, которым только-только стукнуло пятьдесят - "старые пепельницы, им, что заняться не чем больше, как обсуждать приличную девушку? - зло думало хрупкое создание, останавливаясь не далеко от такой вот "стайки" напыщенных куриц - индюшки в платьях, да им просто завидно, что на них никто внимания не обращает, понятно дело, кто позариться на песок в столь отвратительном мешке, ни какого вкуса" - мило улыбнувшись пожилым женщинам, создание чуть приподняло полы своего платья и двинулось дальше, ловя не менее интересные и красноречивые взгляды.
-Я приличная девушка! - чуть ли не визжит фарфоровое чудо, надувая губы и стремительно исчезая за следующим поворотом... но каким бы милым и  приличным не было это создание, в одной только этой фразе, оно произнесло целых две лжи, парада фигурка свято верила, что говорит она чистейшую правду и ничего более того, а каждый раз, когда кто-нибудь думал улучить во лжи это создание, оно гордо вскидывало подбородок и говорило обиженным голосом: "хорошие девочки не врут" - так-то оно так, только вот к "хорошим девочкам" - это чудо явно не относилось. Анабель быстро шагал по парку, уже не поддерживая платья, тем самым позволяя ему свободно скользить по дороге, пачкаясь в уличной пыли. Гневу юноши не было предела, только подумать, сейчас какой-то пьяный юнец, чуть было не дотронулся до него, до НЕГО - Анабеля - "просто верх нахальства! - заключил молодой человек, наконец, останавливаясь и тяжело дыша - он мог бы хоть разрешения спросить" - шмыгнув носом, как маленький ребенок, заключил Бель. Не то, что бы ему не нравились мужские прикосновения или они были ему противны, скорее даже наоборот, он нуждался в них ежесекундно, но запах алкоголя... Бельфегор просто терпеть его не мог, в голове тут же всплывали картины из детства, которые ему так сильно хотелось забыть, а потом стоило к нему подойти пьянице или того хуже, дотронутся до него, у юноши начиналась настоящая истерика, после которой он довольно долго не мог успокоиться. Еще раз буркнув себе под нос что-то не совсем цензурное, мальчишка сел на траву, картинно поджав ноги под себя - он ужасно устал, все же ходить на каблуках не так уж и легко, но, как известно: красота требует жертв, вот он и жертвовал всеми своими силами. Повертев головой по сторонам, дабы желая убедиться, что рядом никого нет, быстро просунул руку в декольте платья, начав что-то делать в своем лифе - "чертова вата, постоянно выпадает - поджал губы, продолжая предавать своей "груди" божеский вид - ну, ничего когда-нибудь я накоплю деньги и сделаю себе настоящую, - довольно улыбнулся, молодой человек и, правда на протяжении последних месяцев откладывал кое-какую сумму на данную мечту - тогда уж эти старые калоши не будут на меня так смотреть. - перестал мучить несчастную вату, решив, что и так сойдет - Все равно я сейчас не на работе. - с неким сожалением подумал юноша, попутно открывая маленькую женскую сумочку, спустя ее пару мгновений щелкнула зажигалка, и легкие "девушки" наполнились никотином, выпустив пару струй дыма, Анабель снова заснул свой маленький и любопытный нос в сумочку, а после извлек наружу фотоаппарат, который он стащил совершенно не давно, прежде чем убить одного ничтожного человека – Как это работает? " – разглядывая интересующий его предмет, думал молодой человек, попутно то  и дело, преподнося к губам никотиновую палочку.

Затяжка, еще и еще, никотин быстро наполняет собой легкие, уничтожая их, покрывая жизненно необходимый орган толстой пленкой серого дыма – "такого же серого, как и моя жизнь – устало подумал Анабель, наблюдая за струей, что подобно стреле, пронзила небо на сквозь, иногда в этом юноше просыпался поэт, иногда писатель, и уж совсем редко художник – правда, все эти творческие личности исчезали так же неожиданно, как и появлялись, стоило на горизонте появится очередному красивому платью, особое предпочтение Бель отдавал светлым со множеством рюшечек, бантиков, складочек и лент, ему казалось, что благодаря всему этому он выглядит еще более бледным и хрупким, словно фарфоровая кукла, что стоит на витрине старого антикварного магазина, вокруг которого всегда толпится гурьба ребятишек, желающих заполучить, если не новую игрушку, то хотя бы волну положительных и ни с чем не сравнимых эмоций. Улыбнувшись, провел рукой по платью – замечательное, нет… просто великолепное, все же я весьма удачлив, – самодовольно думал "ночная бабочка", глядя в небо – да к тому же я это платье получил совершенно бесплатно. – "девушка" залился радостным смехом, запрокинув голову назад, конечно же, он не украл это платье, и тем более ему его не подарили, просто в один прекрасный вечер Баркеру удалось весьма ловко выпросить взаймы у одного из своих клиентов, тот даже не особо отнекивался, все же мальчишка прекрасно знал куда и как надо давить, что бы добиться желаемого: одним надо боли, другим ласки, иным сопротивление, но большинству необходимо покорство и восхищении – в тот раз, был именной такой случай – вот идиот, он и, правда, поверил, что я ему отдам долг, тоже мне нашел дурочку, - фыркнул, опять касаясь сигаретой накрашенных губ – ну, и что, что он был со мной ласков и нежен - плевать, ведь таких, как он миллионы, а я один... совершенно один... - отчего-то печально подумал мальчишка, кладя фотоаппарат себе на колени и полностью переключая свое внимание на небо, такое красивое, но при этом далекое и ужасно холодное, сейчас лето, но ведь совсем скоро наступит осень и снова станет холодно, пойдут дожди и запоют ветра, придется спрятать оголенные плечи под курткой или хотя бы рубашкой, а платья станут длинные и не очень удобные, и он уже не сможет бежать как прежде и старые лазейки ему не помогут, придется придумывать что-то новое, но ничего он справится... всегда справлялся, ведь совсем скоро будет год с того дня, как он превратился в карателя, мстящего за смерть единственного близкого ему существа, а все потому, что он отличался от них, все потому, что он был немного другой: они убили его из-за какой-то куклы! а он убьет их, предварительно поиграв. Бельфегор не боялся, что его поймают, подобная мысль даже не посещала его светлую голову, наверно потому, что она была чересчур светлой, а может быть и потому, что мальчишка слишком уж был уверен в своих силах и считал, что еще не нашелся такой человек, способный перехитрить его и заставить что-то делать… и немного подумав добавил – за бесплатно. А так, как говорится любой каприз за Ваши деньги. – это правило юноша выучил твердо и без особых усилий. Недовольно нахмурившись и кое-как переборов отвращение и брезгливость, кончиком пальца смахнул с юбки божью коровку, которая скорей всего приняла его платье за огромный цветок. – Бедный малыш Ричии, ему не видать своих денежек, как и моего обнаженного великолепия. - "ночная бабочка" снова засмеялся, запрокинув голову назад, а после откинув окурок куда-то в траву - Он был так омерзителен, когда я убивал его, что-то хрипе , пытался ухватится за мою руку, но у него ничего не вышло, - "ангел" улыбнулся уголками губ, опуская голову и устремляя взгляд голубых глаз на идеально зеленую траву - моя рука никогда не дрогнет, я клянусь... клянусь этим днем, что убью абсолютно всех охотников! они не достойны жизни! - в груди что-то болезненно сжалось, а подросток шмыгнул носом, не заметно смахивая с лица предательские слезы, ведь как ты ни крути ,он был всего лишь ребенком, глупым маленьким мальчиком, у которого никого не было в целом мире - Это из-за них я один, это они убили его... ненавижу... - сжал пальцами траву - гореть им всем в Аду, чертовы псы. - презрительно хмыкнул, но поток гневных мыслей тут ж улегся, когда мимо него пролетела бабочка, такая большая с красными крыльями - Никогда таких не видел... - потянулся рукой за фотоаппаратом, а в голове тут же всплыл алгоритм работы  сданным устройством - она просто великолепна, я не хочу ее забыть. - он уже собирался сделать фотографию, как совсем рядом раздался голос, он был знакомым, но мальчишка не помнил кому же именно он принадлежал, да его это как-то и не особо заботило, куда больше его интересовало прекрасное создание, которое он хотел запечатлеть в своей памяти. на вопрос молодого человека лишь согласно кивнул головой, собираясь уже нажать на кнопку, но этой мечте не было суждено сбыться - Тойя Акира?" - мужчина двадцати трех лет, он убил его, как и всех других охотников перерезав горло острым ножом, ах, да до мотеля они зашли в какой-то салон, и там он стащил этот самый фотоаппарат, просто потому, что ему этого захотелось.
-Извините, но Вы меня с кем-то путаете, сэр, - дрожащий детский голос с вкраплением слез - я не понимаю о чем вы говорите, - а пальцы уже сжимают его руку - пожалуйста пустите меня, господин, я ничего не делал, - попытался врываться, но все было безуспешно. Бельфегор не хорошо улыбнулся - на моей руке теперь будут синяки - ты об этом пожалеешь. - миг и звонкий детский голос разлетается во все стороны парка - Мама! мама! помоги мне! мама! Мне страшно, мама! - рядом с Акирой сидела маленькая пятилетняя девочка с длинными рыжими волосами и голубыми глаза, она прижимала к груди фотоаппарат и отчаянно звала свою маму, вскоре к ним начали приближаться люди, привлеченные криками Анабеля.

Он никогда не забудет этот день, день, когда весь его мир разлетелся по ветру, как простой карточный домик, а все из-за чего? из-за каких-то непонятных ему правил глупой и скрываемой войны... куклы, коллекционеры и охотники – их судьбы всегда тесно переплетены между собой, и лишь джокеры способны вырваться из этой тесной системы, вы спросите для чего? что бы вершить суд, наказывать виновных и поощрять праведников, смеяться и вызывать улыбки, плакать и заставлять страдать, так думал Анабель на протяжении всего года, в ходе которого то в одном, то в другом мотеле города умирали люди - в основном это были мужчины, возраст которых колебался в рамках  от двадцати и сорока пять лет, внешне они все были совершенно разные: блондины, брюнеты, рыжие, была даже парочка лысых, они так же не были сторонниками одной веры: умирали как католики, так язычники, наряду с буддистом, пал мусульманин, профессии их так же были различны, ведь среди убитых были  и художники, и изобретатели, и простые обыватели, и кто-то по истине выдающийся, кто-то скажет, что эти убийства ни как не связаны между собой, возможно так оно и было бы, если не одно маленькое "но"! у всех жертв было перерезано горло, причем совершенно одинаково, именно это и наталкивало полицию на мысль, что это рук одного и того же убийцы, но на пути расследования вставала еще одна преграда - все трупы были найдены в дешевых мотелях, а перед этим убитых видели с какой-то девушкой, только вот одни утверждали, что ей на вид было лет шестнадцать, другие же давали "бабочки" все тридцать, кто-то утверждал, что у нее были длинные черные волосы, а кто-то клялся, что короткие белые, размахивая руками, кричали, что на ней было воздушное голубое платье, а им в ответ бросали, что черный шелк, испуганно шептали, что взгляд этой девицы приковывал к месту лучше, чем нож приставленный к горлу, и тут же слышали в ответ, что ее карие глаза источали такое тепло и надежду на лучшее, что так  и хотелось улыбаться и твердить, что это ангельское создание совершенно не причастно к убийству ведь столь светлое существо не способно пролить кровь другого человека, тем более сделать это намеренно, из всего это следствие пришло к нескольким выводам: скорей всего убийства совершает некая секта, в которую входят  молодые девушки и женщины, весьма привлекательные и, может быть, даже красивые, скорей всего все это происходит под масками "ночных бабочек", ведь их в последнее время развелось весьма много, а это не есть хорошо. но если это секта, то к чему стремятся? ведь ни одно из убийств не было похоже на жертвоприношение - расследование зашло в тупик. День за днем они обшаривали бордели и притоны, но ни одна из девушек не была похожа на те многочисленные портеры, которые им описывали люди, что-то да все равно было не так. На данный момент следствие остановлено, полиция занимаемся более мелкими делами, все же последнее убийство было около пары недель назад и теперь "бабочка" не даст о себе знать, как минимум столько же, а значит можно немного отдохнуть, откуда же им было знать, что это многоликое чудо, живет в квартире трагически погибшего художника, и каждую ночь засыпает, прижимая к груди нож для колки льда, тонкий и длинный, его очень удобно прятать в сапоге. Орудие убийств и сейчас было с Анабелем, он никогда не оставлял его дома, кто знает, в какой момент может подвернутся новая жертва.
-Мама! мама, где ты? - а по щекам бегут слезы, пухлые детские губы дрожат, а широко распахнутые глаза испуганно смотрят на мир, словно не понимая, что происходит, но если присмотреться, то в этой обманчивой чистоте можно было увидеть колючий холод не свойственный столь маленьким детям. А народ окружал их не плотным кольцом - Ма... - но тут ему заткнули рот и заставили носом ткнутся в грудь, незнакомую, а потому совершенно неприятную. "Сестра" тут же принялась извиваться всем телом в объятьях "брата", при этом стараясь ударить его ногой хоть по чему-нибудь - "обманщик! врун! пусти меня, сейчас же! - все эти возгласы можно было без труда прочесть в его взгляде - Урод! придурок! идиот! ты еще пожалеешь, что связался с Анабелем! - тем временем Акира уже закончил вешать лапшу на уши людей, и те довольные тем, что у них в семье все хорошо, начали постепенно расходится - Сам ты клоун. - гневно подумал мальчишка, лизнув молодого человека в руку, когда-то в детстве это помогало освободить рот, а как известно попытка не пытка - Думай, думай, думай, - надо было срочно что-то придумать и как можно быстрее, иначе игра пойдет не по его правилам, а этого Анабель не мог допустить  ни при каких условиях - ты сам напросился" - к этому моменту они снова остались одни в одной из самых отдаленных частей парка. Гадко усмехнувшись "девочка" поддалась вперед и вцепилась зубами в руку, что до этого прикрывала рот... миг... и Бель снова худощавый подросток с белоснежными волосами и черным нравом, вместе с этим зубы сильнее впились в Тойи. - Отпусти меня, иначе я отгрызу тебе руку, - зло зашипел мальчишка, даже не думая ослабевать хватку - ты ничего не докажешь, - голубые глаза засмеялись - к тому же кому поверят: "старшему брату-пьянице" или "несчастной сестренке"? - всего на секунду принял облик рыжеволосого ребенка, которого он видел при входе в парк, а потом вновь стал самим собой - Так что пусти меня, или хуже будет. - немного приподнял голову  и разжал зубы, но не до конца, все же риск еще был весьма велик, что бы можно было уже расслабить, все таки он совсем не знал Акиру, а потому не мог знать, что тот может выкинуть в ответ на его угрозы - "чего ты медлишь? давай отпуска! я не собираюсь сидеть здесь все утро, - думал мальчишка, недовольно фыркая и дергая уголками губ, что всегда являлось признаком его крайнего недовольства - гррр, ненавижу" - Я сказал отпусти меня. - и снова с силой сжал зубы.

Он лишь усмехнулся на вопрос молодого человека и чуть разжал зубы, этот насквозь прогнивший мир, в нем ни справедливости, ни жалости - ничего! им управляют законы не понятные простым обывателям, ведь об этих правилах принято молчать в тряпочку, ведь, чем меньше людей знаю о них тем лучше: зачем прачке знать, что городской сцудья спит с горничной? зачем трубочисту информация о том, что жена мера изменяет супругу с булочником? зачем слуге нашептывать своей госпоже, что ее муж выделывал всякие непристойности с цветочником, в то время, как сама миссис была занята с молочником? не зачем, скажите, Вы? и ошибаетесь, ведь подобная информация правит миром и устанавливает свои законы и правила, кто владеет ей, тот владеет судьбами всеми людей, а все потому, что никто и никогда не захочет, что бы его тайна стала общенародной достопримечательностью и темой для разговоров у старых дев, которым заняться не чем. Анабель знал многое, к тому же он сам мог послужить для создания такого вот скелета в шкафу, ведь ему совсем ничего не стоило переспать с судьей или судебным приставом, что бы заполучить свободу, но это и не потребуется, ведь Акира никогда не сможет прижать его к стене и поставить перед фактом, что он пойман, а если это так, то нечего боятся, а можно продолжать свою новую игру с очередной игрушкой, одновременно похожей и не похожей на все прочие.
А вот фраза об его родителях задела малчьишку за живое глаза не хорошо сузились, зубы впились в кожу, с искренним желанием оторвать руку, сам Бель был похож на маленького дикого звереныша, которого поймали и, разлучив с родителями, запихнули в душную и крохотную клетку для забавы публики -  "прекрати! как ты смеешь их упрекать! ты их даже не знаешь! они были самыми лучшими!" - его мать умерла спустя всего несколько часов после родов, слабая, чем-то напоминающая фарфоровую куклу, она не была предназначена для вынашивания плода, пускай и того маленького и жалкого, как Бельфегор, который к слову появился в этом мире раньше положенного срока. Был ли он желан? любим? хотели ли его прижать к груди? нет, нет и еще раз нет. Мужчина, который по шутке судьбы должен был воспитывать в нем светлые и добрые чувства, всей душой ненавидел маленькое создание, которому за всю свою жизнь он не сделал ни одного подарка. Человек часами стоял напротив кроватки сына и сжимал в руке маленький, но довольно острый, нож для колки льда, малыш всегда спал неспокойно, то и дело просыпался и кричал, а ему так хотелось спокойствия смешанного с одиночеством… всего один удар в маленькую грудь, и он будет свободен… всего мгновенье и все, но пальцы разжимались, и "оружие" бесшумно падало на мягкий ковер. Пока мальчик не умел говорить, пока он был всего лишь подобием человека, можно было его просто не замечать, делать вид, что его не существует, но вот это исчадие ада заговорило, у него был тонкий и шелестящий голосок, чем-то напоминающий шум дождя. Он постоянно что-то пел... что-то не человеческое… что-то пугающие, что-то такое, что забиралось в самую душу, разрастаясь ужасным растением, плоды которого посадили безумство, формы которого были по истине странными. Дело в том, что парнишка ужасно походил на свою мать: такой же хрупкий, такой же бледный, такой же ненастоящий, кукольный, а мужчине так хотелось любви, но не теплого чувства, а страсти, боли и криков, переходящих в стоны. Пока мальчишка был маленьким не заставляло особого труда одеть его в платье, а после целовать, ласкать, говоря, что все это всего лишь игра, однако время шло и ничего не менялось: ребенок так и остался ребенком, у него даже в мыслях не было начат сопротивляться, а его ненасытному отцу хотелось больше восторженных стонов, больше участков оголенной кожи, больше нарушенных запретов, и он получал их, а мальчишки покорно исполнял все то, что он просил, ведь какими бы жестокими не были родители, как бы сильно и часто они не издевались над своими детьми, для них они всегда остаются самыми лучшими и самыми дорогими, так и было и в этом случае, ведь несмотря на все, что сделал ему отец, Анабель искренне любил его.
Недовольно поморщился и почесал под носом, когда Тойя посадил его, а вдобавок еще и  навел полный шухер у него на голове, а ведь он так долго укладывал волосы, ради того приходилось даже вставать на несколько часов раньше. Фыркнув, Бель принялся приглаживать волосы, что-то постоянно бурча себе под нос и лишь мысленно произнося эти слова более отчетливо - "то, что я физически слаб, еще не значит, что я не смогу тебя сделать, тоже выискался тут, - усмехнулся - выскочка! да я тебя в два счета сделаю, понял? - наклонил голову и выжидающе посмотрел на молодого человека - Ты чего даже извиняться не будешь? ууууу, мерзкий старикашка. - для Анабель все люди превышающий его возраст были стариками, к тому же Акира сам назвал себя таковым, а Бель не привык перечить старшим, ну, если только совсем чуть-чуть и очень-очень редко - договорились-договорились, а вот и не договорились, - повернувшись к фотографу лицом, показал ему язык, попутно оттянув вниз право веко указательным пальцем, все же манер этому созданию и правда не хватало - он сам виноват, нечего было меня злить. - согласно кивнул головой, уже собираясь высказать все вышеперечисленно в слух, но тут его совершенно неожиданно повалили на землю, еще и придавив сверху - насилуют? - это была первая мысль, что пронеслась в голове Бельфегора, спустя миг она крепилась, ведь парень никуда с него не слез - Насилуют! - более уверенно подумал мальчишка, но хруст и последующий за ним грозит развеяли данное предположение - Больно, наверное. – отползая немного в сторону, подумал "бабочка", с интересом наблюдая за кровоточащей раной на лице Тойи - А ведь он меня закрыл. - пожал губы и шумно выдохнул - Меня это не должно заботить, ни капельки. - но что-то не давало ему уйти - А вдруг он охотник? - мысль пронзила его сознание. заставив слегка наклонить голову влево, задумываясь - Кукла бы так не сделала, коллекционер тоже, но я должен это уточнить, ага. - широко улыбнувшись, встал и подошел к растянувшемуся на земле Акире - пора играть" - наклонившись, отобрал у молодого человека сигарету  и затянулся сам, выпуская струю дыма ему в лицо.
-Давай поднимайся, - не сильно пнул его по ноге - нечего тут валяться - тебе домой надо, - очередная затяжка - а одному тебе идти нельзя, все же многие люди еще не ушли из парка, могут заподозрить в чем-нибудь. - "ты от меря так просто не отделаешься" - Браааат, я хочу домой. - капризно протянуло рыжеволосое создания, крутящие в одной руке сигарету, а второй прижимая к себе фотоаппарат.